Через несколько дней член-корреспондент Евгений Черных, заведующий лабораторией Института археологии РАН, отправится в Китай на конференцию, где сделает доклад о важнейших результатах применения его комплексного метода синтеза различных археологических исследований. А в конце осени полетит в Чили - поделиться с коллегами этой страны своим опытом, приложив его к южноамериканским реалиям. Чтобы историческое прошлое народов высокогорья Анд и пустыни Атакама предстало более отчетливо. Разрабатываемая Евгением Николаевичем теория комплексных изысканий принесла ему широкую известность в мире археологии. Его работы изданы во многих странах не только Евразии, но и Америки.
А началось все лет 50 назад, когда выпускник истфака МГУ пришел работать в Институт археологии лаборантом. В тот момент ведущие сотрудники института решили, что их сферу науки необходимо осовременить, что она, как сказали бы сегодня, нуждается в модернизации. И связали ее с широким применением в археологии непривычных для этой науки методов естественных и технических наук. Осуществить ее на практике должны были молодые сотрудники. Среди них и Евгений Черных. Он вызвался овладеть методом спектрального анализа металла в московском Институте стали и сплавов.
- Рутинная работа археолога - копателя древних поселений или могильников - сродни работе следователя-криминалиста, - считает Евгений Николаевич. - Так называемый культурный слой селищ являет собой свалку, внешне беспорядочный хаос разбитых и ненужных предметов. Археолог-“следователь” должен во всем этом разобраться: реконструировать быт населения, характер производств, до известной степени понять психологию обитателей. Помогают ему физико-химические, геолого-минералогические, биологические методы. И в результате исследователь видит недоступное ранее.
Скажем, металл. Медь, например, или ее сплав. Где находились залежи медных минералов, из которых они выплавлены? Ведь если мы определим источник металла, то восстановим и торгово-обменные пути. Народы, обитавшие на необозримых, лишенных медных месторождений просторах Восточноевропейской равнины, получали его с Балкано-Карпатья, Кавказа или Урала. А если олово? Его богатые источники располагались гораздо дальше: на Алтае или в Средней Азии. Это уже четыре, а то и пять тысяч километров до Дона или Днепра, где археологи и откопали древнюю бронзу.
Необходимы были и сведения о химическом составе металла. Тогда и пригодился метод спектрального анализа, а затем рентгено-флуоресцентный и масс-спектральный. Но и этого оказалось мало: для установления источников происхождения металла нужны были знания химико-минералогического состава древних рудников. Правда, их еще нужно было отыскать, что оказалось особенно трудным. Специально организованные археолого-геологические экспедиции проводили изыскания на обширных пространствах: от Монголии на востоке до Балкан на западе. Открытия не заставили себя ждать, но для их верной оценки и понимания потребовались сложные комплексные работы, анализ неисчислимых материалов, синтез полученных результатов.
Одна из важнейших проблем - определение возраста древностей. Когда разрабатывали на этом месте руду и изготавливали орудия, предметы? В какой хронологический период обитал в том или ином регионе народ, о котором мы судим по руинам сооружений или могилам? Необходимо определить абсолютный или календарный возраст неисчислимой массы археологических находок, а также древних культур.
Для археологических памятников более поздних периодов применяли так называемый метод дендрохронологии, основанный на анализе последовательного прироста годичных колец древесины. Радиоуглеродный метод датировки, базирующийся на замерах концентрации изотопа углерода С14, без преувеличения, произвел революцию в археологии. Открыт он был в 50-х годах ХХ века, а в 1960 году его автор - американский ученый Уиллард Либби - удостоился Нобелевской премии. Стало возможным определять абсолютный многотысячелетний возраст древностей с ранее совершенно непостижимой точностью. Оба эти метода в совокупности с данными письменных источников резко изменили представления о картине мира.
Согласно прежним взглядам, колыбель всей евразийской цивилизации находилась на Ближнем Востоке, в Месопотамии, в долинах Тигра и Евфрата. Однако самые древние рудники, следы меди и золота, открыли в Европе - на севере Балканского полуострова, в Карпатах, бассейне Дуная. Производства эти относились к V тысячелетию до н.э. Сразу два памятника в Болгарии поведали нам об этом: “золотой” некрополь в Варне и громадный медный рудник Аи бунар на юге страны. В некрополе нашли сотни прекрасных медных орудий и около трех тысяч золотых украшений. Из рудного тела Аи бунара извлекли 30 тысяч тонн медных минералов. Они пошли на выплавку примерно тысячи тонн меди. А в Леванте и Месопотамии этого достигли на полтора или даже два тысячелетия позднее.
В V тысячелетии до н.э. медь из Балкано-Карпатья распространилась далее к востоку и северо-востоку в степные регионы, где обитали племена кочевых и полукочевых скотоводов, занимавшихся одомашниванием лошади. В степи зарождалась все сокрушающая кавалерия, игравшая ключевую роль во всех мировых войнах в течение последующих пяти или даже шести тысяч лет, вплоть до начала ХХ века. Кстати, ранее без специально разработанных методов археозоологии совершенно невозможно было определить вид и характер тех или иных животных, кости которых встречаются во множестве в археологических памятниках. А это оказалось чрезвычайно важным при определении основных форм хозяйства древних культур.
Вот один из самых ярких примеров: Каргалинский горнометаллургический центр на Южном Урале, или Каргалы. Громадное меднорудное поле площадью до 500 кв. км. Здесь примерно 35 тысяч шахт, сотни километров подземных выработок. В древности из этих недр извлекли многие миллионы тонн медной руды. Самые ранние разработки датируются концом IV - началом III тысячелетия до н.э. На Каргалах открыто немалое число поселений горняков и металлургов II тысячелетия до н.э. Только на малой раскопанной части одного из них обнаружено более 2,5 миллиона (!) обломков костей коров, коз и овец (на нижнем снимке). По подсчетам, это, примерно, 50 тысяч голов крупного рогатого скота и 20 тысяч мелкого рогатого. В обмен на руду и металл бесчисленные стада пригоняли сюда с громадных пространств: от Урала и Волги до Дона и Донца, вплоть до левобережья бассейна Днепра. Встает картина прямо-таки фантастического размаха обменов в бронзовом веке! Первобытные общества оказываются несравненно более сложными по своим основным характеристикам, нежели думали раньше.
Тема эта чрезвычайно обширна и сложна. Речь, в сущности, идет о ключевых структурных деталях сообществ всего гигантского Евразийского континента в бронзовом веке. Безусловно, господствующие ныне на Западе евроцентристские взгляды определяют Европу как истинный Запад, а Восток - Ближний, начинается с Палестины. Далее следует Средний Восток (Иран и Афганистан). И венчает их Дальний Восток во главе с Китаем.
Однако данные анализа геоэкологических зон и пространственного распределения по Евразии, связанные с этими зонами важнейшие культурно-технологические объединения заставляют предположить иную структуру тогдашнего (да, пожалуй, и нынешнего) мира. Раздел между Востоком и Западом проходит там, где высочайшие и трудноодолимые хребты молодой в геологическом отношении Альпийско-Гималайской антиклинали придвигаются почти вплотную к намного более “старым” горам Саяно-Алтая. Расположенные к западу от этого геоэкологического узла евразийские культуры связаны прежде всего и преимущественно друг с другом. Столь же отчетливо определяется безусловное доминирование внутреннего направления связей в огромном блоке культур, локализованных восточнее этого узла.
Запад ничего или почти ничего не знал о Востоке, равно как и Восток о Западе. Лишь конные отряды и армии степных скотоводов, постоянно терзавшие южные земледельческие племена, доносили обеим сторонам скупую информацию о народах этих разных миров. Например, лишь после возникновения неохватной Империи Чингизидов католические монахи, посетившие в XIII столетии ее центральные уделы, принесли в Европу изумившие западных властителей вести о существовании мира совершенно иного, показавшегося им фантастичным и абсолютно непохожим на западный. Так степняки, вольно или невольно, в течение ряда тысячелетий служили своеобразным мостом между Востоком и Западом.
...Наука, убежден Евгений Черных, едина и нерасчленима: гуманитарные области тесно сопряжены с естественными.